Однажды палец решил отделиться от руки. Он вдруг осознал, что нечего ему за руку держаться, он сам по себе уже  большой и важный и вполне может жить как автономная единица.

И так ему стало хорошо от этой шальной мысли! Размечтался, разомлел весь: «Вот отделюсь от руки, не будет она больше мной управлять! Не будет мною понукать! Вот она, свобода! Вот оно, счастье! Я сам всё знаю и умею, я ведь Перст Указующий! Вот я и буду сам всем всё показывать! Нет – указывать! И будут все меня слушаться, а я буду главнокомандующий! А как же! Без перста указующего никакое дело не заладится».

Рука слушала, улыбалась, думала:  «Ладно, подурачится, да успокоится».

Но палец никак не успокаивался. Он все больше возбуждался, дергался, подпрыгивал и орал во всю глотку: «Пальцу слава! Слава пальцу!»

Другие пальцы смотрели на это диво чокнутое, раскрыв рты, и начинали подумывать: «А может, и нам тоже вот так? А почему бы и нет? Ему можно, а нам нельзя? А чем мы хуже? Отделимся, заживем своей жизнью, а руки пусть как хотят выкручиваются.

Рука решила спокойно поговорить, всё обсудить:

– Как же ты будешь жить? Чтобы тебе стать свободным и автономным, как ты мечтаешь, придётся нарушить наши общие кожные покровы, все артерии перерезать и кости отпилить. Это ведь больно будет, а ты всю кровь и силу потеряешь. Зачем тебе это? Разве тебе со всей рукой плохо? Мы ведь с тобой одно целое и неделимое! Родное, в конце концов…

– Да что ты меня учишь? Я – перст указующий, а ты так, рабочая лошадка. Чего мозг прикажет, то и делаешь. Вот и давай, работай, а мне не мешай указывать! Мне ваш мозг не авторитет, я и сам умный! Пальцу слава – слава пальцу!

– Да кому же ты кроме меня–то нужен? Палец один, без руки – не жизнеспособен! Кто в тебя кровь качать будет, если сердце будет отдельно от тебя? Как печень сможет шлаки вывести? Ты ж загнешься, загниешь и погибнешь!

– Ничего! Договорюсь! Кровь в меня доноры вливать станут, а печень у кого-нибудь арендую. Мне никто отказать не сможет, такой я харизматичный. Все, отныне я у тебя ничего не беру и тебе ничего не даю. Скоро приду к полной независимости и вообще отделюсь!

– Палец, ты дурак, что ли? Как жить-то будешь?

Но палец уже не слушал. Ему некогда было, он уже пути сообщения перекрывал. А заодно накачал в себя побольше крови – про запас, на первое время. От этого он раздулся непомерно, стал и правда важный такой, заметный, значимый… И очень ему нравилось, что все на него теперь внимание обращают, все только о нем и о нем говорят. Рука только мешала, все что-то нудила и нудила, все вразумить пыталась:

– Палец, очнись! Это ты ведь на моей руке – перст, а отдельно от руки – отработанный материал, пустой обрубок. Тобой же только в носу ковыряться, больше ни на что и не пригодишься. Да и то… поковыряются разок, да выбросят, чтоб не вонял.

– Да… Да ты… Да ты… – палец пылал пламенным гневом, горячился, и всё больше раздувался и краснел, мрачнел и зеленел.

– Что – «я»? Я – рука дающая. И тебя любящая. Не наглей, успокойся. Давай вместе жить-поживать и добра наживать! Вместе – и легче, и проще!

– Кто ты такая, чтобы Указующему Персту указывать?  – истерически орал в ответ палец. – Да я выше всех! Я умнее всех! Я достоин лучшего! Пальцу слава – слава пальцу!

В какой-то момент рука обеспокоилась: палец быстро становился совершенно нечувствительным, синим и бесформенным, а поскольку он все еще не отделился от руки, то здоровые ткани ладони стали жаловаться на боль, токсины и вредные миазмы, которые постепенно проникали с территории пальца. Тут уже весь Организм включился. Жить всем хочется, желательно – здоровыми, а помирать из-за какого-то зарвавшегося пальца – нет уж, извините… Так что Организм быстро посоветовался с мозгом,  включил все внутренние ресурсы, привлек вторую руку и решил вопрос.

Взяла рука скальпель, резанула и выпустила гной, почистила все, продезинфицировала рану, наложила мазь Вишневского  и сверху аккуратненькую повязочку сделала.

 – Отдохни пока, – устало утерла пот рука. –  Слава Богу, вовремя успели…

– Да… – сказал Организм притихшему пальцу. – Надо было тобой раньше заняться, да всё руки не доходили. Вот и запустили болезнь! Ты уж меня прости, не серчай, отдыхай. Больно было, но больнее смотреть, как палец сам мучается и умирает, да еще и всех остальных за собой тянет. Не может быть часть главнее целого! Не может палец жить автономно от тела. Кто этого не знает, тот в школе плохо учился. Но теперь всё на своё место вернулось, и слава Богу!

Все сразу успокоились и за работу взялись.  Печень – фильтровать и чистить, почки – жидкость выводить, сердце – кровь качать, вены и артерии – перегонять ее по телу, ноги – ходить, пальцы – хватать, а руки – дело делать. Так тело снова стало единым, неделимым.

Автор: Ирина Караваева.